Состоялась пресс-конференция по рок-опере «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты»

На встрече с журналистами выступили:композитор Алексей Рыбников, автор поэтического либретто поэт Павел Грушко, сценограф нового спектакля художник Теодор Тэжик, режиссер Александр Рыхлов, автор аранжировок, рок-музыкант Дмитрий Четвергов, исполнители главных ролей: Светлана Светикова (Тереса), Дмитрий Колдун (Хоакин), Игорь Сандлер (Смерть).

Алексей Рыбников рассказал о том, что является не только автором, но и художественным руководителем всего проекта. «Хочу подчеркнуть: „Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты“ — это не частная антреприза, это госпроект — сообщил Алексей Львович. — Мы начали подготовку к нему два года назад, она шла тяжело, мучительно, мы долго искали главных героев. Всех, кроме Сандлера: будучи знаком с ним не одно десятилетие, я знал, что эту роль сыграет только он. Дима Колдун случайно зашел к Четвергову, я увидел его и понял, что это Хоакин. Милый, застенчивый парень, каким и был наш герой вначале. Поначалу Дима не чувствовал себя драматическим героем, однако в работе с Рыхловым у него все начало получаться. О Светлане Светиковой могу сказать, что ее образ на ТВ обманчив. Такую я бы ее никогда не пригласил, ведь Тереса — глубокий, трагический образ. Но я увидел, как искренне она работает на записи — стали пробовать роль, и у нее получилось. Так что главных героев мне послала судьба. Остальные актеры сформировались в нашем театре, где уже ставились спектакли „Красная Шапочка“ и „Буратино“. Они учились, Жанна Шмакова бесконечно работала с ними по пластике. Наш бэк-вокал научился двигаться, а балетная часть труппы захотела петь. Получилась классическая „мюзикальная“ труппа. Очень важен визуальный ряд. Для мюзиклов существует целый ряд стандартных черт: тяжелые декорации, все идет гладенько. Это очень хорошо. Но у нас — тяжелая рок-музыка. Здесь неуместны красивости, недопустима никакая безвкусица. Надо чувствовать стихию, и мне посоветовали обратиться к Теодору Тэжику. Это автор штучных работ, в том числе и в кино, и у нас все натуральное: натуральное обожженное дерево, специально выделанная кожа — каждый изготовленный им стул можно продавать с аукциона. Стилистика совпала с духом спектакля. При этом визуальный ряд не должен мешать зрителю фокусировать внимание на актерах… А начиналось все в 1975 году, когда поэт Павел Грушко принес Марку Захарову свою работу. Павел дружил с Нерудой, но это не перевод с испанского, это авторские стихи и пьеса Грушко. И Захаров предложил мне сделать „наш ответ“ рок-опере „Иисус Христос Суперзвезда“. Безумная авантюра увенчалась премьерой в 1976 году».

Павел Грушко, сценограф: «Хоакин Мурьета — это латиноамериканский Стенька Разин. Неруда в предисловии к своей драматической кантате о нем написал: „Я был бы рад, если бы он был чилийцем“. Его жена считала, что эти стихи можно играть в театре. Он разрезал их и отдал хору. Правда, у него ни разу не появляются ни Хоакин, ни Тереса. О них только рассказывается. В 1976 году я перевел драматические стихи „Сияние и Смерть Хоакина Мурьеты“ Неруды на русский язык. В таком виде, с музыкой Бориса Рычкова это было поставлено в Драматическом театре им. Лермонтова в Ставрополе; нам, кажется, даже Горбачев жал руки. С Захаровым мы жили в одном доме — кооперативе „Молодежь театра“, там же, где и Анчаров, Визбор. Над Марком и его театром в это время сгущались тучи, не знаю, что было бы с „Ленкомом“, если бы не „Хоакин“. Аверинцев говорил когда-то: „Надо слышать призвук времени“. Владимир Панченко, секретарь ЦК комсомола посоветовал поставить Захарову что-нибудь „общественно-политическое“. И кто-то сообщил ему, что у Грушко есть перевод Неруды. Чилийские товарищи сказали: все, что связано в Нерудой, — это хорошо. Я стал писать пьесу, в которой появилась Смерть, взятая только из названия. Дело пошло, я жил рядом с театром, писал чуть ли не на подмостках. Я сразу „убил“ Тересу, но Захаров попросил: „Пусть поговорят перед смертью“ — у театра свои законы. Получилась целиковая вещь. Я вообще не пишу, например, зонги. А целиковая вещь — это уже опера, а не мюзикл и не оперетта. Это одна из причин, почему музыка из „Хоакина“ не пелась и не игралась на радио. Но мне важнее, чтобы люди выходили со спектакля и говорили: а это стихи были или проза? Обычно около зрительского уха топчутся слова и музыка, подавляя друг друга. Мы с Рыбниковым уступали друг другу дорогу. Для меня большое счастье, что я встретился с этим таинственным, загадочным человеком…

В „Ленкоме“ вещь не принимали 11 раз! Эти люди приходили, молча смотрели и уходили, а потом вызывали к себе, и начиналось… Требовали, например: уменьшить „патологизм смерти Караченцова в сцене изнасилования“, убрать проституток, удлинить платья, усилить борьбу народа… В конце концов мой текст зажил своей жизнью. В прошлом году в техасском Арлингтоне прошла премьера балета „Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты“ — они танцевали под запись с нашей пластинки! С титрами. Причем там же рейджеры-американцы „плохие“, но публика все правильно восприняла. Это же больше экзистенциальная вещь, о жизни и смерти, чем о социальных проблемах».

Дмитрий Четвергов, музыкант: «Моя группа работала в массе проектов — опыт позволил целиком пересмотреть музыку в направлении лаконичности. Там много всего, все жанры соединились — иронические вещи, романтические баллады, джаз, от симфо-рока до жесткого рок-н-ролла. Но современное исполнение исключает замедления и ускорения, смену сложных размеров. Мы представляем „Хоакина“ непрерывной линией рок-музыки».

Света Светикова, исполнительница роли Тересы: «Мне не верится, что я сижу сейчас за одним столом с такими людьми. В 8 лет я впервые выступила с песенкой Красной Шапочки, написанной Алексеем Львовичем Рыбниковым. Моя мама, бывшая в молодости певицей, плакала от того, что я буду петь Тересу — она и не мечтала об этом. Для меня эта работа — прикосновение к чему-то слишком легендарному. Мне сложно существовать в шоу-бизнесе — там очень мало искусства. А здесь — духовное искусство. Это самое важное. Я отказалась от всех проектов, контрактов. Для меня нет ничего выше, чем работать в этом проекте. И я рада за Диму Колдуна, что у него такое в жизни появилось, Он, мне кажется, еще недооценивает того, что произошло».

Дмитрий Колдун, исполнитель роли Хоакина: «На сцене я всегда искал внутреннюю гармонию, искал творчества. И, наконец, нашел. Я увидел в произведении Алексея Львовича то, к чему стремился с самого детства. Это гениальная музыка со всеми чертами, присущими настоящему произведению искусства. Произведение очень эмоциональное, а я — человек закрытый. Но я уверен, все получится. Если бы не был уверен — не рисковал бы».

Игорь Сандлер, исполнитель роли Смерти: «Для меня „Звезда и Смерть“ начались в 1981 году, когда я работал в группе „Интеграл“. Грамматиков пригласил меня сниматься в фильме, где Смерть играл Александр Филиппенко, а я — рейнджера. Я уже тогда был с голой головой, а Филиппенко это у меня „содрал“. А на меня пришлось надеть шляпу, чтобы не было двух одинаковых голов… Эта рок-опера — эпоха в нашей современной музыке. Рок с тех пор очень изменился — теперь все подряд якобы играют рок, и „Звери“ рок, и „Корни“, и мусор всякий… Когда полтора год назад возникла идея возродить „Хоакина“, мы думали даже убрать в подзаголовке слово „рок“, это понятие дискредитировано в наши дни. Но потом решили оставить. Чтобы люди понимали: бывает и нормальный рок. Все мы живем под звездами. Всем свое время. В рок-опере действие происходит во время кризиса, в период Золотой лихорадки, вот и сейчас тоже кризис…»

Александр Рыхлов, автор аранжировок: «Это очень сложное, эмоционально сильное произведение, здесь нет ни одного проходного номера. Взявшись за работу, я искал систему координат — и нашел: надо делать спектакль в любви и согласии. Во время репетиций я ни разу не повысил голос».

Журналисты задали участникам пресс-конференции много вопросов.

- Каков бюджет спектакля?

Алексей Рыбников: «Деньги выбивали очень тяжело. Комитет по культуре Москвы дал больше, чем дает обычно. Но это примерно в 10 раз меньше, чем на „Монте-Кристо“. По московским меркам мало — на все 8 миллионов рублей. Крайне скромно. Со спонсорами вышла осечка из-за кризиса».

- Какова главная мотивировка ремейка?

Алексей Рыбников: «Это неверная постановка вопроса. Надо спрашивать: почему этого спектакля не было все эти годы? Ведь он идет во многих городах России. А в Москве — таинственно исчез. Интернет-форумы показали, что у него до сих пор много поклонников».

- Но у вас же свой театр…

Алексей Рыбников: «Труппа не была достаточно подготовлена, нужен был режиссер и команда. Музыкальные спектакли мало кто ставит. И актеров нет, и продюсеров, и режиссеров. Мы воспитали труппу на „Буратино“ и „Красной Шапочке“».

- Вы настаиваете на том, что «Хоакина» категорически нельзя называть мюзиклом?

Алексей Рыбников: «В рок-опере иная вокальная манера. В мюзикле — более близкая к оперетте. Технические возможности, микрофоны другие. В рок-опере иная громкость, десятки киловатт звука. В мюзикле говорят-говорят, потом поют-поют. У нас все поется от начала до конца. При этом — ни зонгов, ни арий. И настоящее оперное либретто. На мюзикл можно пригласить почтенных гостей, а здесь еще подумаешь…Рок-опера — это резкое, бунтарское искусство».

Вопрос Свете Светиковой:

- В чем для вас главное отличие от мюзикла?

Света Светикова: «Все здесь эмоциональней, масштабней, меньше „мультипликационности“. Для меня удивительно первый раз в жизни чувствовать себя драматической актрисой, переживать, плакать, умирать. В сцене агонии Тересы, где уже действует ее дух, мне сперва хотелось другого звукоизвлечения, но потом я впала в истерику — мне казалось, это невозможно сделать, но все получилось. Для меня определенное удовольствие все это переживать. Но переживание очень тяжелое. Я не профессиональная актриса, я не могу это наиграть, я живу своим сердцем, это трудно».

Алексей Рыбников: «Не надо думать, что спектакль — сплошной грохот. В нем много лирических, тихих мест, все построено на контрастах, и Свете не приходится перекрикивать рок-музыку».

- Означает ли выбор режиссера, что спектакль будет скорее не театральной, а эстрадно-массовой постановкой?

Алексей Рыбников: «Рыхлов — художник видео-арта, сейчас выставляется в Лондоне, номинируется на премию Кандинского. Он физик и художник. Ставил много концертных программ. Мне импонирует нестандартность его мышления. Он мыслит другими категориями. А музыкальных режиссеров у нас вообще сейчас нет».

- Есть информация, что у вас совместный проект с Карденом, который ожидается к премьере «Звезды и Смерти»?

Алексей Рыбников: «Получилось так, что день рождения я справлял в замке Кардена — бывшем замке де Сада. Там есть театр под открытым небом на 1000 зрителей, где идут классические оперы. Он хочет что-то там поставить. Но пока рано говорить об этом подробно. Он должен прийти на премьеру 27 ноября».

- Какова прокатная судьба спектакля?

Алексей Рыбников: «То, что мы сейчас покажем, — это презентация проекта, а не начало коммерческого проката. Активно ведем переговоры о гастролях. В некоторых городах почему-то уже висят афиши».

Вопрос Дмитрию Колдуну:

- От чего вам пришлось отказаться ради этого проекта? И что вы планируете дальше?

Дмитрий Колдун: «Если бы это был мюзикл, я бы, наверное, не смог участвовать. Для меня это не органично. А рок-опера с ее тяжелым звуком, с ее экспрессией — вот что вызвало необъяснимое желание участвовать. Я же никогда не хотел заниматься поп-музыкой, но доверился продюсерам… Рок — это честная музыка, честная работа, не под фонограмму. Это для меня абсолютно некоммерческий проект. Но другой такой возможности не будет. Я отказался от всего, что было до того. Так сильно мое стремление к внутренней гармонии».

Дмитрий Четвергов: «Дима сам пишет песни, замечательные, он в них очень органично, полно раскрывается…»

Вопрос Алексею Рыбникову:

- Как возник образ Смерти? Каков он у вас?

Алексей Рыбников: «Мне было 25 лет, когда я впервые написал Концерт для струнного квартета и оркестра — „Песни и пляски смерти“ под влиянием Мусоргского. Но здесь это образ демонический, это разрушающая сила, провоцирующая людей на убийство друг друга. Она рада, когда ей это удается. У нас это только носитель зла».

Вопрос Игорю Сандлеру:

- Долго ли вы вживались в образ?

Игорь Сандлер: «Смерть — это не страшно. Это просто переход в другую субстанцию. Может быть, там вообще лучше, чем здесь».

Из истории рок-оперы

В середине 70-х Марк Захаров познакомил Алексея Рыбникова с либретто и предложил написать музыку к спектаклю. В 1976 году состоялась триумфальная премьера рок-оперы «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты» в Московском театре имени Ленинского комсомола. Хоакина играл Александр Абдулов, Тересу — Любовь Матюшина, Смерть — Николай Караченцов. Спектакль имел феноменальный успех и шел в Ленкоме 18 лет, хотя его 11 раз отклоняла специальная комиссия.

Сейчас постановщики рок-оперы могут осуществить все задумки, которые были невозможны в 70-ые годы. Зрители увидят и берег океана, и пустыню. На сцене установят два вулкана высотой с 3-этажный дом. В финале произойдет настоящее «извержение».

Краткое содержание рок-оперы

Это давняя история славного разбойника, бесстрашного и справедливого Хоакина. В период «золотой лихорадки» в середине XIX века, мечтая разбогатеть, Мурьета направляется из Чили в Калифорнию. На корабле Хоакин встречает ставшую его Звездой Тересу, и друзья венчают пару. В Америке у чилийских эмигрантов возникает конфликт с местными поселенцами. После смерти Тересы Мурьета становится разбойником и мстит за поруганную честь жены, однако в финале гибнет от рук американских солдат-рейнджеров.

Любовь уничтожена людской злобой, золото обращается в прах, мечта о счастье утоплена в потоках крови. Хоакин любил и мстил за поруганную честь… И память о нем живет в сердцах людей.

Премьера рок-оперы «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» пройдет 27 — 30 ноября 2008 г в концертном зале «Мир» города Москвы.